- Охотник, - полувопросительно произнес мне в спину мужчина, когда мы с собакой прошли мимо него. Пес, недовольный остановкой, сел на снег, неодобрительно вертя головой, а я, кивнув, стал сетовать, что сейчас зимой с лайкой где-то поблизости делать нечего. Белка не нужна никому, а чтоб куницу найти, надо в отдаленные угодья ехать. Мы разговорились, но из-за нескончаемости темы, решили увидеться потом. Встреченный на улице охотник сказал, что я могу придти к нему домой и он даже покажет дневник. Ведет он его уже не одно десятилетие и скрупулезно вписывает в него все важное, связанное с охотой. А вот это уже редкость, охотничьего дневника я еще никогда не видел, это уже признак подлинной охотничьей страсти. Я вспомнил Аксакова, который в своих книгах, письмах дотошно перечислял, сколько бекасов, куличков, вальдшнепов он застрелил за сезон. - Спасибо, обязательно зайду. охотничьи записи – это, и правда, интересно, - пообещал я. Эту случайную встречу я потом долго вспоминал. Почему-то дневник представлялся мне толстой амбарной книгой. Такой уж не затеряется нигде, а если его и показывают кому, то, наверное, как одну из самых важных книг в доме, написанную рукой хозяина. Дневник, на удивление, оказался точь-в-точь таким, каким его себе воображал, но о нем позже. Сначала, подходя к дому, я увидел собаку. Тоже лайка, как и моя. Только мой пес черный, а этот - рыжий. Лаял так громко и зло, что на крыльцо вышел хозяин. Дома он первым делом разложил на столе большую карту Советского Союза. Он ведь не местный, сказал мне Владимир Поливцев, и сейчас покажет, откуда родом. Вот, Дальний Восток, недалеко от Хабаровска. Там он и родился. Это важно, потому что в тех местах служил его отец, бывший страстным охотником. Во-вторых, Владимир ребенком чуть не погиб из-за чужой охотничьей страсти. А случилось это так. Отец был кадровым военным, и однажды он получил назначение на Камчатку. Запомнилось что-то смутное: как плыли на корабле, потом сели на собачью упряжку, детей завернули в какой-то меховой куль, и нарты помчались. Через пять лет возвращались таким же путем. Отец потом рассказал, как они чуть не погибли. Собаки (а это были ездовые лайки) вдруг увидели зайца и помчались во весь опор. Еще немного, и нарты могли бы свалиться с сопки. Не произошло это только по счастливой случайности. Но на Дальнем Востоке Владимиру не довелось поохотиться, отца перевели в Курскую область. - Вот там-то я впервые узнал, что такое охота. В тринадцать лет отец подарил мне ружье. Попробуй, подари сейчас сыну ружье! Я его запомнил на всю жизнь. Это был армейский карабин с рассверленным стволом под 28 калибр. Вот и стал я с ним ходить на охоту, било ружье отлично. И из такого малого калибра я, помню, ловко стрелял бекасов. А попадал еще и потому, что ствол был рассверлен под цилиндр. Сейчас так ружья не делают, идет стандарт – чок, получок. Мы жили в небольшом поселочке. Охотничьи угодья рядом. Лесостепь, много оврагов. В тех местах тогда было зайца-русака много. Практиковалась охота с борзыми, но отец завел гончую. Охотился и я вместе с ним. А на Вологодчину попал случайно. Наверное, не будь той студенческой поездки, то и не жил бы он сейчас здесь. А получилось так. Будучи студентом Воронежского лесотехнического института, он поехал на практику в Кирилловский лесхоз, в поселок Чарозеро. Там вместе с другими студентами они расчищали просеки, чтобы облегчить работу таксатора. А на счет дичи... Ну, на счет дичи в те, 60-е годы, проблем не было. Наоборот, обилию ее можно было только удивляться. Тетерева, рябчики, глухари. Все хорошо, интересно, но одного было нестерпимо жалко практиканту – смотреть, как с помощью авиации уничтожают лиственный лес. Он даже сравнивал это с уничтожением вьетнамских лесов американцами. Они применяли химическое оружие. По радио тогда часто об этом сообщали. В вологодских лесах погибало все живое, даже погибших лосей находили. Что уж говорить о рябчиках и куропатках? Тем не менее, уехал к себе домой с легким сердцем и любовью к северной природе. Еще больше очаровался вологодским лесом во время второй практики в Череповецком лесхозе. Он и сейчас озеро Колодное вспоминает с большой симпатией. Как сплавлялись по речкам, рыбу ловили. Казалось, чего проще – закончи институт и поезжай в ставшие уже любимыми края. Но в советское время выпускник не выбирал, куда ему ехать. Куда уж пошлют. Новоиспеченного специалиста лесного хозяйства послали в Казахстан. Это вам не черт-те куда. Назначение было солидное, многообещающее. Он сразу в Кокчетавской области получил интересную работу в институте, который занимался проектированием лесополос, лесных питомников. - Ну, охоту вы, наверное, и там не бросили? - Конечно, мы ведь выезжали в экспедицию на все лето. Машина, палатка, в общем, красота. Охотились по мере необходимости. Например, на сайгаков. Там их много было тогда. Отстреливали сколько нужно, никогда не перебирали, то есть не браконьерили. Ловили и рыбу. Реки чистые, промышленности никакой, оттого и рыбы водилось в них видимо-невидимо. Однажды приехали на одно место. Рядом протекала небольшая речушка. А я с собой всегда спиннинг возил. Блесна была самая обычная – я сделал ее из простой ложки. Вечером, дай, думаю, попробую, вдруг что возьмет. Забросил – тут же щука и взяла. Отличная такая рыбина. Потом еще. Так за вечер я натаскал тридцать отменных щук. Утром опять взялся за рыбалку. И снова невероятная удача. Щука идет за щукой. Вытащил еще столько же. Понятно, такую прорву рыбы и после многодневной голодовки не съешь. И куда же дели ее? А щуку завялили, и получился великолепный провиант. А на пернатую дичь удалось поохотиться, когда по служебным делам приехал в Казахстан во второй раз. На сей раз это была северная часть республики, где рос лес. А значит, можно стрелять тетеревов, куропаток, прочую лесную живность. Как человек, живо интересующийся явлениями природы (он до сих пор ежедневно ведет записи изменения температуры и давления), тогда же подметил в Казахстане любопытный факт. Туда он только что приехал и стоял на улице в ожидании транспорта. Дышится легко, но потом вдруг, как иголочками, начало покалывать тело. В чем дело? принялся гадать. Оказалось, что погода минус пятьдесят. Но так как влажность воздуха очень низкая, где-то сорок процентов, то мороза особо и не чувствуешь. На Вологодчине влажность в два раза больше, и мороз уже в двадцать очень ощутим. Я поинтересовался у него, что же это за работа была, ведь он говорит, много по стране ездил. Вот уж кому повезло, ведь сейчас дешевле и легче в Америку слетать, чем по бывшему Союзу поездить. Владимир Борисович одно время был сотрудником Курского института защиты растений от эрозии. Тогда жизнь выглядела так: сегодня он в Казахстане, завтра - в Ашхабаде. Перечисляет названия столиц бывших союзных республик как заправский путешественник места обычных остановок. Вот, скажем, Ташкент. У меня с ним только одна ассоциация, с прочитанной в детстве книгой “Ташкент – город хлебный”. Засело, что хлебный, и все. А он ходил по его улицам. На вопрос, ну и как, отвечает: - Город очень большой, дома все в основном одноэтажной застройки. Вероятно, это из-за землетрясения. Трамваев много ходит. - А вот Туркмения. Какая охота там, среди песков, хочется знать. Песка там действительно хватает, но дичь есть. Например, заяц толай. По размерам он чуть меньше нашего беляка. А еще в Туркмении немало озер, густо заросших огромным камышом. В этих зарослях много кабанов. Охотились на них там в основном русские, мусульмане свинины не едят, брезгуют. Везде хорошо по-своему, но вологодские леса манили и манили. Так и оказался, в конце концов, Владимир Борисович здесь, среди них. Живет тут уже не один десяток лет. Расспрашивать его о местной охоте также интересно. И опять у него все записано, сколько уток добыл, в каком году и где. С кем в компании был. В последнее время пристрастился к охоте на гусей. Фотографии достал из альбома. Поперебирал. Ага, вот хороший снимок. На фото он сам, а около него на траве пять добытых гусей – мечта каждого охотника. Охоту эту любит за трудность. Птица очень сторожкая, да и пролета гусей ждать приходится порой весь день. Зато уж как налетят... Впрочем, налететь могут не только гуси. Однажды на охоте, за что и благодарен ей, он стал свидетелем редкого случая. До этого ни в какие летающие небесные объекты, кроме, конечно, гусей и самолетов, не верил. А тут... В общем, рассказал он все по порядку. Пару лет тому назад отправился он с приятелем на Батогово озеро поохотиться на гусей. Пролет гусей уже закончился, но они все равно остались ждать, веря в удачу. Вечер, вспоминает, был тихий, закат солнца ясный. - Появились уже первые звезды, а гусь все равно не летел. Вдруг мое внимание привлек полет яркого шарика на северной стороне неба. Он переливался белым и оранжевым цветом. Сначала подумал, самолет. Но уж очень странные были движения объекта. То стоит где-то над селом Никольским, то устремляется на огромной скорости влево или вправо. Затем шарик снова возвращался на прежнее место. Потом надоело наблюдать за его пируэтами, и мы пошли к машине. Когда прошли болото, я еще раз оглянулся на небесное явление. Зрелище меня изумило. Шарик раздулся на моих глазах до размера футбольного мяча. Более того, с каждой минутой он увеличивался. Стало не по себе. Объект явно приближался к озеру и, возможно, выжидал, когда мы покинем его. Охотники решили побыстрее уехать. А что делало дальше НЛО, никто не знает. Эта история была им записана в толстую тетрадь, дополнив другие. Он дал мне прочитать, например, о том, как удалось стать очевидцем охоты сокола на утку. Редкий, интересный случай. Предполагает еще написать. Но больше всего у него дома графиков, диаграмм, посвященных состоянию погоды. Поливцев и раньше увлекался всем этим. Выйдя на пенсию, стал еще больше внимания уделять фенологии. Встает каждый день в шесть утра, чтобы узнать температуру воздуха. Убежден, что нашел систему, с помощью которой можно дать прогноз и на предстоящее лето, и на то, которое еще далеко за горами. Но какая бы ни была погода, а весенняя охота все равно состоится. И мы тут же договорились сходить вместе на гусей. Гусака не добуду, так, может, НЛО увижу. Вот уж будет охота!
