Сразу за селом свернули в лесной массив. Шли напролом, перешагивая через упавшие деревья. “Мы должны зайти дальше в лес, чтобы было не видно ни домов, ни дорог. Только так вы сможете лучше понять, как чувствует себя заблудившийся человек, и научиться пользоваться компасом, - объясняла учительница.

Когда мы зашли в настоящие, на ее взгляд, дебри, она велела всем остановиться на небольшой полянке. Чтобы “лучше заблудиться”, она, держа компас на вытянутой руке, закрыла глаза и стала кружиться на месте. Мы сделали то же самое с превеликим удовольствием. “А теперь смотрите: мы заходили в лес, стрелки располагались так, значит, выходить мы должны в противоположном направлении. Пойдемте назад и окажемся на том же месте, откуда заходили”, - уверенно сказала учительница. Мы весело, обгоняя друг друга, стали пробираться, как нам казалось, обратно. Однако скоро лес стал меняться:  появляющиеся на нашем пути одна за другой темные мохнатые ели вскоре обступили нас со всех сторон.

Откуда они взялись? Учительница запаниковала, ведь она же все сделала правильно, по компасу! Тем временем нам почему-то стало казаться, что домой мы уже никогда не вернемся. К тому же страшно хотелось есть, а школьный завтрак из портфелей исчез еще на большой перемене. Кто-то всхлипнул, и через минуту уже рыдали все. “Спокойно, ребята. Есть еще способы найти выход из леса, - не сдавалась учительница. - Давайте посмотрим на деревья и определим: с какой стороны больше веток, там юг”. Но погода в тот день стояла пасмурная, солнце не появлялось ни на минуту. Так что, ни по страшным мрачным елям, ни по муравейникам, которых к тому же и не попадалось, ни по каким другим приметам сориентироваться так и не смогли. Возможно, помешал всеобщий страх: мы заблудились по-настоящему! “Пока еще что-то видно, надо искать дорогу или тропинку”, - решила вслух совсем отчаявшаяся учительница. – Давайте разделимся на группы: одна останется стоять на месте, а другие пойдут по четырем направлениям. Только периодически кричите, а мы будем откликаться”.

Ее решение оказалось верным: одна из групп обнаружила лесную тропу, идя по которой, мы вскоре вышли на широкую грунтовую дорогу. К тому времени с серого неба начали монотонно падать мелкие капли осеннего дождя. Мы устали и твердо решили сидеть на обочине, вовсе не собираясь из-за него возвращаться под укрытие страшного леса, подходившего  к дороге по обеим сторонам. Вскоре раздался звук мотора, а вслед за ним показался грузовик. Машины в 60-е годы еще не особо досаждали нашим дорогам. Это само спасение спешило к нам, упускать которое мы не собирались, сплоченной стеной встав ему на пути...

Вспоминая этот случай, до сих пор не могу понять, почему мы тогда заплутали: подвел компас или знания учительницы оказались слабыми? Но “увело” нас от села километра на два. Вконец перепуганная учительница, возвращая нас переживающим родителям, тоже не смогла им ничего объяснить. Сейчас уж и не помню, провела ли она потом еще один урок по изучению этого прибора. Только с тех пор долгие годы, идя в лес, у меня и в уме не было взять его с собой: посещаемые места хорошо знакомы, да и дни в основном солнечные, помогающие сориентироваться. И чтоб заблудиться – Бог миловал.

Но вот однажды, несколько лет назад, отправляясь за груздями на заветное местечко, мой муж заявил: “Возьму-ка я с собой компас, а то, черт знает, ходим-ходим в лес и вдруг заблудимся?”. Потренировался в квартире с ориентацией на двери и убедился, что вспомнил, как им пользоваться. Я в этих “учениях” не участвовала: пускай себе делает что хочет.

И вот дружной компанией вошли в знакомый лес. Вообще-то, это – узкая полоса вырубки, поросшая кустарником. Тянулась она между двух канав на несколько километров. На первый взгляд, тут невозможно заблудиться, но если пойдешь вдоль их, уйдешь неизвестно в какую даль. Ориентироваться нам здесь всегда помогали небольшая полянка и еще одна поперечная канава, которая являлась для нас ограничителем в дальнейшем продвижении. Сколько раз сюда ни приезжали, никогда не плутали. И в тот день, перескочив через канаву и наткнувшись сразу на кучки груздей, разбрелись в разные стороны, оставив грибника с компасом на входе. Он сосредоточенно всматривался в него, ориентировался. С полчаса, наверно, мы беззаботно углублялись в лес, пока вдруг не раздался крик мужа: “Девки, а в какую сторону выходить? Кажется, заблудились! Надо, пока не стемнело, искать выход”. Чего паниковать, мы же только что зашли и были уверены, в каком направлении выходить. Однако муж настаивал на своем. Ну вот, сейчас пройдем совсем немного и выйдем из леса, а ему докажем, что компас врет.

Но после часового продвижения по кочкам и через непроходимые дебри кустарника мы поняли, что нас закружило. В лес мы поехали во второй половине дня, поэтому стало не по себе: вдруг до сумерек не найдем дорогу? Тут уж не до грибов. Мой муж периодически откликался нам, и мы ринулись на еле слышный его голос. В конце концов оказались на том же месте, откуда заходили в лес. Он встретил нас с торжествующим видом: как же, ведь оказался прав и показал немалые знания компаса! А мы, вероятно, в его глазах выглядели несчастными: платки с голов содраны кустарником, лосиные вши забрались под одежду и в волосы, грузди в корзинах переломаны. Хотелось быстрее попасть домой. Освободив корзины от попавшего в них мусора и жалких обломков грибов, стряхнув прилипчивых лосиных вшей с одежды, поспешили к машине. К поселку подъезжали уже затемно.

Вот так в двух случаях моей жизни поучаствовал компас.

Фото О. Ваточкиной.