В конце апреля 2007 года я был приглашен участвовать в экспедиции по местам боев в районе г. Любани Ленинградской области в составе Вологодского поискового отряда. В своей жизни я много читал военной художественной литературы, много слышал о Великой Отечественной войне от ее участников и понял, что нашу историю никогда нельзя забывать. Чтобы глубже понять, как это все происходило, приехал на пропитанную кровью землю. И вот иду по весенней ленинградской земле и мысленно представляю, как наши солдаты ходили здесь в атаку, как падали замертво от пуль и осколков снарядов, как отступали, и как снова шли в атаку на вражеские позиции. Вот у небольшой березки вижу обвалившийся окоп, а около него - большую кучу ржавых гильз 7,62 калибра. Сразу представил солдата-пулеметчика, стрелявшего по фашистам. А вот винтовочный ствол с изогнутым штыком. Какую надо иметь силу и ярость, чтобы так драться с врагом в бою. Вот поисковый щуп скользнул по чему-то твердому. Осторожно снимаю небольшой слой опавшей листвы, вижу останки солдата и сразу становится понятно, что он на этом бывшем поле боя пролежал более 60 лет. Я прекрасно понимаю: когда солдата при взрыве снаряда или мины заваливало землей в воронке или окопе, его становилось не видно. А то, что он лежит на поверхности земли столько лет, отказываюсь понимать… Если вернуться в прошлое со времени Руси, обе воюющие стороны находили время, чтобы захоронить своих солдат с почестями. А в 20 веке наш российский солдат не завоевал себе одиночной или братской могилы? Неужели руководители районов, где проходили жестокие бои, забыли об этом по причине восстановления разрушенного хозяйства? Почему не подняли людей на поиски и захоронение павших солдат, а только нашли метровые плуги и запахали с помощью танков неубранные тела? Смотришь на это бывшее поле боя, на эти окопы и траншеи, которые были иногда в 250-ти метрах друг от друга. Ходишь и слышишь под ногами хруст осколков от мин и снарядов, представляешь, как безумно тяжело было поднять себя из окопа и побежать навстречу шальному огню немецких пулеметов.
Военные историки, пользуясь архивами, подсчитали окончательные цифры потерь, но лично я не верю в них. Ведь только один Вологодский поисковый отряд нашел и предал земле несколько сотен неизвестных и ставших известными солдат этой войны. Стою я на этой земле и горжусь тем, что давно исчезли следы вражеских сапог, навсегда замолкли полтора десятка дотов, построенных немцами по обе стороны дороги у деревни Рамцы. Но обидно, когда останки сотен солдат лежат в лесах почти на поверхности земли. Поэтому местные жители навсегда покинули обжитые когда-то места, ведь невозможно смотреть на это без страха. Россия почти всегда не умела воевать «малой кровью», особенно это видно на примере Отечественной войны 1941-1945 годов. При тоталитарном режиме боязнь наказания за заведомо невыполнимый приказ высшего командования гнала на неоправданную гибель сотни тысяч солдат. Тяжела и зачастую опасна работа поисковика, ведь надо пройти многие километры на местах боев, вычерпать тонны воды вручную из воронок, где обнаружены останки солдат, очистить окопы или траншеи. И все это в грязи, а зачастую по колено в воде с риском наткнуться на неразорвавшиеся мины и снаряды. Но когда в горстке земли обнаруживается смертный медальон, то сдержанной радости нет предела. Но тут же появляется сомнение в том, можно ли будет прочитать вложенный в него листок с данными о погибшем солдате. Велики наши людские потери в ставшей уже далекой Великой Отечественной войне. Их мы, наверное, никогда не узнаем – ушло слишком много времени. Цена жизни на Руси всегда была весьма низкой, и ответить сполна за все это уже некому. Но когда ведешь поиск на поле сражения, бываешь у памятников воинской славы, участвуешь в захоронениях останков воинов – это и значит отдавать долг памяти павшим дедам и отцам. Тогда не забыто то поколение, которое защитило нас от ужасов войны. До сих пор по ночам мне снится, что я иду по тому полю боя…
А.В. ДОЛГУШОВ, участник экспедиции Вологодского поискового отряда, ветеран Череповецкой ГРЭС.
